Пять невест ректора  - Александра Черчень

– Секрет, – выражение красноглазой физиономии стало вдвойне более пакостным.

– Да я тут просто задумалась… он действительно делится с тобой совершенно всем?..

Если честно, вопрос был действительно интересным! Когда ты планируешь с мужчиной совместную жизнь, ты морально готова к тому, что рано или поздно(скорее рано) на горизонте нарисуются его родственники, в частности – мама. Мамы – это всегда сложно.

Но к тому, что у избранника будет говорящее домашнее животное, которое сует свой любопытный нос совершенно во ВСЕ дела… да, это неожиданно!

И вообще, если по совести, она не домашнее животное, а скорее склеповое.

Я потрясла головой, выбивая из нее странные лексические конструкции и прислушалась к тому, что говорила нежить.

– А я ему вариантов не оставляю, – спокойненько так призналась Стервь. – Еще со времен нашего знакомства, как привязалась, так и не оставляю вариантов. Выгонять меня ему жалко, потому терпит, и с годами научился получать удовольствие.

– А тебе самой не скучно? Ну, не иметь своей жизни.

– А кто сказал, что я ее не имею? – вполне себе натурально изумилась нежить. – Просто у всех разные приоритеты. У тебя – замуж за красавца герцога и вообще любовь и страсть. А у меня… как там в одной песенке… «Жить интересно стараюсь! Друзья говорят получается». Мне весело, и пока мне весело – игра стоит свеч.

Я кивнула, признав, что в словах Тали есть своя немалая истина. И раз мы, в кои-то веки, свернули с дорожки шуточек на относительно откровенный разговор, то решила поинтересоваться:

– Слушай, а кем ты была раньше?

– Бабой, конечно, – невозмутимо ответила нежить, втягиваясь туманом обратно в дверь. – Неужели непонятно? Кем я еще могла быть?! Как умерла в период пмс, так вечно в нем и обретаюсь!

Я потрясенно уставилась на дверь, не зная как реагировать на новую интригующую информацию о посмертии!

То есть так, если тебя укокошат в этот сомнительный период месяца, то потом всю вечность в этом состоянии жить?!

Ужас какой…

Я в красках представила, как ко мне в ночи крадется убийца, а я вскакиваю и кричу: «Только не сегодня! Мужик, зайди через две недели!»

Еще некоторое время в голове разворачивалась эта животрепещущая драма, но после я встретилась взглядом со своим ошеломленным отражением и опомнилась.

Так, Фэй, у тебя свидание с упырем, а не проводы на тот свет, чтобы о подобном задумываться. И к счастью, он уже не упырь в полном смысле этого слова! Так что интересная информация о пмс в посмертии тебе не понадобится в обозримом будущем. А если учитывать сколько живут эльфы, надеюсь, что будущее это будет весьма и весьма длительным.

Хотя, как показывает практика – раса не является гарантией того, что тебя не убьют и не обернут в нечто дохлое и совсем уж непотребное.

Я вышла из ванной навстречу приключениям через несколько минут и на секундочку замялась в дверях, потому как за время моего отсутствия в комнате успело появиться новое действующее лицо. Лицо стояло у окна, задумчиво смотрело на сумрачный парк, и судя по спокойному выражению красивого лица – ни капли не волновалось перед грядущим свиданием. Между прочим, первым за многие столетия!

Я взяла себя в руки и, тихо кашлянув, сообщила:

– В общем-то, я готова. Хотя и не ожидала, что вы вот так вот за мной зайдете?

– Надо было к дверям? – повернулся в мою сторону Сибэль.

Какой-то до непривычного… обыкновенный, что ли. Без брони и алого плаща, он уже не казался осколком прошлого, невыносимо чуждым для привычного мира.

Обычный, хоть и очень красивый, и мужественный эльф. Его природу выдавала только сероватая кожа и красноватые глаза. И то, в них уже было все больше той синевы, что царила при жизни.

Сибэль смотрел. Пристально, внимательно, жадно, словно выцепляя одну за одной детали из моего образа и наслаждаясь каждой.

Навь посмотрела на хозяина, потом на меня.

– Ну да, хозяин, по идее нужно было к дверям и с цветами.

– Я учту. Фэй, если ты готова, то предлагаю выходить.

– Я тоже готова!

– А ты, моя драгоценная, никуда не пойдешь за пределы Академии. У меня тебе задание.

– И? – в багровом взгляде нави отчетливо читалось, что вряд ли он может поручить ей что-то более любопытное, чем наблюдение за нашей встречей.

– Проведи экскурсию господину Цаю. Он выражал желание.

– Я?! Ему?!

– Ну да.

– Сибэль, он же извращенец, – почему-то шепотом поведала навь. – Ему лапы мои понравились!

– После того, как ты довела практически до сердечного приступа мастера по когтетюру – неудивительно. Мне тоже нравятся твои лапы, они нам в десять золотых обошлись.

– А ты мелочный, однако, – с осуждением протянула нежить.

Которая делает маникюр! Когтетюр…

День открытий и потрясений!

– В общем, я в тебя верю. Ты не раз уже спасала нас от ревизоров, так что думаю, эльфийский отравитель тебе вполне по зубам.

Таль почему-то в этом сомневалась, но упырь решительно взял меня за руку и утащил в портал, и не подумав снабдить подружку напутствием.

Вышли мы… ну, на кладбище.

Я оглядела пасторальную картинку и кротко вздохнула. Ну да, собственно, а чего ты, милая моя Фэйниэль, ожидала от мужика, который последние столетия изображал из себя самый страшный кошмарик для живущих, и даже склеп снабдил ванной комнатой и гардеробной – все, чтобы оттуда лишний раз не выходить!

Тишина. Стоим на пригорочке.

Кладбище, очевидно, старое и, очевидно, для аристократов, притом поделено на сектора для разных рас. Если бы я не знала, что подобные статуи принято ставить на могильных плитах у кицунэ, ни за что бы не приняла ту живописную скульптурную группу за захоронение. Веселые такие, улыбаются, вот мать обнимает маленького сына, а на них с нежностью смотрит мужчина.

В другой стороне вообще располагалась красивая роща. И можно было бы спросить, что она вообще делает в таком месте, если бы не золотые стволы деревьев. Дриады после смерти обращаются в меллиорны и вечно тянутся листьями навстречу солнцу. Даже самый лютый мороз не может усыпить биение жизни в них…

– Пасторально, – спустя бесконечно долгое молчание проговорила я.

– Не стоит думать, что я не пытался организовать нечто более классическое, – хмыкнул в ответ Сибэль, что стоял прислонившись к самой обычной березе, которая даже странновато смотрелась в этом месте.

– Неужели? – я позволила себе восхищенно расширить глаза и позволить собеседнику увидеть долю ехидства.

– Именно, – он наконец-то отлепился от дерева.